Находясь на втором этаже фотостудии, Эминем опирается на плечо своего давнего менеджера, Пола Розенберга, который пытается принять лучшую позу для данного кадра. «Йо, Пол! Можете ли вы подписать компакт-диск для меня, когда закончите?» — кричит он, закрыв лицо козырьком своей кепки. «Прямо сейчас улицы пылают в твою честь!»
Все заливаются смехом, и Эм снова скрывается на чердаке. Январский Детройт (никому не покажется раем), но для 45-летнего эмси, урожденного Маршалла Мэтерса, этот город является домом и неким укрытием – это место, где зародилась история о нем, это его защита от рекламной шумихи, которая так сильно нагнетала одного из самых известных рэперов на планете. Именно в Детройте Маршалл, как известно, встретил Пола Розенберга в 1996 году, когда он был начинающим рэпером, уже на грани провала, а Розенберг студентом юридического, у которого были планы работать в музыкальной сфере. Уже на следующий год они начали работать вместе, и теперь, спустя более двух десятилетий, они вернулись в Детройт с совершенно разными титулами: Эминем, топ-5 лучших рэперов, 15-кратный обладатель «Грэмми» и, пожалуй, самый продаваемый хип-хоп артист всех времен (47,7 миллионов проданных альбомов в Соединенных Штатах, согласно Nielsen Music); Розенберг, высококлассный музыкальный менеджер, владелец лейбла и, с 1 января, генеральный директор Def Jam Recordings.
Три недели назад Eminem выпустил свой первый за четыре года альбом Revival — смесь самокритики, откровенного стеба и лирических ухищрений, что сделало его единственным артистом в истории, который дебютировал с первой строчки Billboard 200 восемь раз подряд. Также завершился один из долгих перерывов между релизами со времен пятилетнего затишья в разгар карьеры, из-за зависимости от таблеток, а также передозировки метадоном в 2007 году (упомянутая в треке «Arose»), которая чуть не убила его. С момента своего возвращения с Relapse 2009 года и Recovery 2010-го, Eminem во многом решил избегать публичности, некий Джером Сэлинджер хип-хопа, который готовит треки для Spotify плейлиста Холдена Колфилда.
Это затишье позволило 46-летнему Розенбергу вплотную заняться своей собственной карьерой. Мужчина, почти в два метра ростом, со спокойным характером, он настоящий сказочник и невероятно юморной, не говоря уже о том, что он один из знатоков классического хип-хопа, судя по его смешным историям о Duck Down Records и о лучшем треке Slick Rick (для Розенберга, это «La Di Da Di» или «Mona Lisa», Eminem предлагает «Lick the Balls» или «Children’s Story»). Партнер Эминема по Shady Records, совместном предприятии с Interscope, «четыре или пять лет назад» Розенберг начал подумывать о создании отдельного лейбла для работы с артистами, которые не вписывались в лейбл Shady. Он подошел к Universal Music Group с идеей, но исполнительный директор Лучиан Грейндж, в конце концов, предложил другой вариант: вручил Розенбергу бразды правления Def Jam. (Стив Бартелс, генеральный директор Def Jam с момента его раскола с Island в апреле 2014 года, ушел в отставку в декабре 2017 года).
«Для меня это возможность сделать что-то великое в музыке, которую я полюбил, которой я увлечен с 10 лет, и, во многих отношениях, это мечта, — говорит Розенберг. Эта мечта, по его словам, будет зависеть от наличия на лейбле четырех основополагающих столпов: «оригинальность, подлинность, топовые артисты» и «рэперы со статусом рок-звезд». «Def Jam — величайший хип-хоп-лейбл из когда-либо существовавших, я не думаю, что есть много аргументов, противоречащих этому», — говорит он. «Я не хочу, чтобы кто-то думал, что я хочу сделать его олдскульным хип-хоп-лейблом, потому что я не собираюсь этого делать. Я возьму лишь прообраз для работы с теми артистами, которые существуют сейчас».
Однако, прежде чем сосредоточиться на своем новом концерте, Розенберг вернулся в Детройт, чтобы выпустить альбом Эма. Релиз Revival состоялся 15 декабря с привычной критикой в адрес эмси, его склонностям к женоненавистничеству и сексизму (или, для некоторых, в адрес его политической некорректности), которые остались в его лирике, а также с ответами на резкие атаки – они начались в октябре с его взрывающим мозг фристайлом «The Storm» на BET Hip-Hop Awards, атакой на Дональда Трампа, чья фан-база перекликается с базой Эминема. В ответ, несколько ярых фанатов начали включать эмси, к которым он обратился в своем треке из Revival «Chloraseptic» после выхода альбома: «Затем я встал /Набросился на этого с загоревшим лицом и фактически разрубил мою чертову фан-базу напополам/ Но все равно я продал больше вас».
«Я знаю, что говорю много всякого дерьма», — вдруг серьезно признался Эминем, усевшись на кожаный диван с Розенбергом после фотосессии. «Но много дерьма говорится в шутку, не всерьез, это всегда происходило на протяжении всей моей карьеры, — говорить всякое дерьмо, чтобы получить реакцию людей. Это моя вольность как артиста, для выражения себя. В прошлый раз я выяснил, что Трамп не артист и нет у него вольности. Я не гребаный президент».
Будучи озабоченным Трампом, Эминем захотел блеснуть перед Розенбергом. В данном интервью он прерывает своего менеджера характерным для лирики KRS-One размышлением: «Эй, дайте мне знать, когда вы, ребята, хотите начать интервью. Я знаю, что это твое шоу, но я просто хочу, чтобы ты вернулся, когда мы начнем … »
Billboard: Как бы вы описали свою динамику?
Пол Розенберг: Я официально начал работать с ним в 97 году, так что это уже пошел 20-й год. 20 лет делового сотрудничества и дружбы
Эминем:>Eminem: Двадцать лет кромешного ада. [Смеется.]
Пол Розенберг: Бывают моменты, когда очень серьезная и интенсивная динамика, но также возникают и другие моменты, когда он ведет себя беззаботно и, смею сказать, по-детски.
Eminem: Ты точно смеешь.
Как вы познакомились?
Пол Розенберг: Когда я учился на юридическом факультете в Детройте, я обычно ходил в одно местечко под названием Hip-Hop Shop, который располагался на 7-ой миле. Это был магазин одежды, который по субботам превращался в баттл-сцену для фристайла. Однажды [близкий друг Эминема, покойный рэпер из Детройта] Proof отвел меня в сторону и сказал: «Эй, я хочу, чтобы ты остался после опен-майка сегодня, чтобы посмотреть на одного моего чувака». Proof захотел, чтобы я с ним познакомился, потому что знал, что моей целью было стать музыкальным адвокатом на моем юридическом факультете, и он смотрел на меня как на того, кто мог бы помочь местным артистам наладить нужные связи, после того, как я окончил обучение и начал карьеру. Таким образом, я остался, он выпроводил всех, и зашел вот этот парень…
Eminem: Я уже не читал, наверное, шесть или семь месяцев. Просто казалось, что это никуда не годится. Мы жили на чердаке дома матери Ким, которую превратили в комнату. Около трех месяцев я не слышал новостей от Пруфа. Я знал, что он все еще занимается своим делом; Я не знал, что это было на таком уровне. Но Proof позвал меня и сказал: «Йо, напиши что-нибудь, приходи сюда завтра и прочитай это, если тебе не понравится, тебе больше никогда не придется этим заморачиваться». Было около 10-15 человек. Я не помню встречи с тобой в тот день.
Пол Розенберг: Я помню, ты появился с Ким [Мэтерс, теперь Скотт, бывшая жена Эминема]. На тебе был тот белый спортивный костюм.
Eminem: Да, я всегда носил. [Смеется.] Я выступил и получил хорошую обратную связь, и с того момента я снова начал писать.
Пол Розенберг: Затем несколько месяцев спустя ты выпустил [на независимом лейбле] Infinite, который я купил у тебя долларов за шесть. И так мы познакомились.
После чего вы стали работать вместе, ребята?
Пол Розенберг: Я понял, что он действительно талантлив, но в этот момент он еще не сформировался как артист. Он пытался звучать как другие, например как Nas…
Eminem: Я не пытался звучать как другие, я реально звучал как они. [Смеется] Я был что-то между AZ, Nas, Souls of Mischief, Redman – всем великим хип-хопом, который был в то время.
Пол Розенберг: Я переехал в Нью-Йорк и начал готовиться к карьере адвоката, но оставался на связи со всеми представителями музыкальной сцены Детройта. Однажды, [друг] позвонил мне и сказал: «Ты должен послушать новый материал от Эминема». Я достал его номер, позвонил и [попросил его] отправить мне послушать. Я достал кассету, слушал ее, и это мне реально снесло башку. Я понял, что он нашел свое звучание; он перестал стесняться в выражении своих мыслей и в том, как именно он произносил их, он начал звучать как, грубо говоря, тот, кому было вообще насрать. И это действительно пользовалось успехом в музыке. Поэтому я позвонил ему и спросил, могу ли я представлять его. Так оно и началось; Я был его музыкальным адвокатом. Взято с ePro
Eminem: И тогда я начал частенько посещать с друзьями Нью-Йорк.
Пол Розенберг: Да, так и началась наша дружба. Ни у кого из нас не было денег, так, он буквально мог спать на моем диване, и мы решили изменить ситуацию. И когда вы говорите, что мы обивали пороги в поисках работы, мы действительно это делали, потому что тогда невозможно было отправить что-то на электронном носителе. Мне приходилось буквально ходить по клубам с кучей записей в руках, передавать их ди-джеям, вставать перед Stretch Armstrong ,Tony Touch и Clark Kent и говорить: «Привет, я Пол, я хочу, чтобы вы послушали Эминема». И по сей день, я общаюсь с этими парнями, я познакомился с ними, когда давал им послушать записи. Я не хочу казаться старикашкой, который сидит и ностальгирует по этому поводу, но то живое общение, эта простая человеческая связь, это очень трудно заменить. И я думаю, что в этом и есть ценность, сегодня нам этого точно не хватает.
