Мы продолжаем нашу неделю Bad Meets Evil. Ной Кэллахан-Бевер в 2011 году встретился с Эминемом и Ройсом в студии Shady Records. Старые друзья отдались…или точнее попытались отдаться воспоминаниям, рассказали о примирении дуэта, записи альбома «Hell: The Sequel», «Relapse 2», взрослении и новом взгляде на некоторые вещи.
Читайте также часть 1 и часть 2
Я прилетел в Детройт в начале июня 2011 года, и встретился с парнями впервые за 13 лет. Мы обосновались в студии Shady. Несмотря на то, что мы смутно помнили, чего мы там творили в прошлом, у меня было ощущение, что никаких долгих 13 лет даже и не было.
И, кстати, в лифтах мы в этот раз не застревали.
Ну, что? 13 лет прошло с тех пор, как мы сидели втроём в одной комнате. Постарели мы, да?
Эминем: Спасибо.
Ройс: Да. (Смеётся)
Бля, мне ведь 19 лет тогда было. А сейчас мои воспитанники называют меня «O.G.»! (Смеётся)
Эминем: Мы теперь никому на хуй не нужны, да? (Смеётся)
А вы хоть что-нибудь помните с того лета, когда выпустили сингл «Bad Meets Evil»?
Эминем: У меня огромные провалы в памяти из-за Амбиена. Я ни хрена не помню.
Ройс: Чувак, а мы много будем о прошлом разговаривать? Просто эти разговоры тупиковые, мы и правда мало, что помним.(Смеётся)
Ну, хотя бы историю с лифтом помните?
Эминем: Честно говоря, я помню лишь разговоры об этом, а саму ситуацию вспомнить не могу. Это, должно быть, странно. Кстати, сколько мы там проторчали-то?
Часа два, бро.
Ройс: Блин, со мной такая же вата. Я знаю, что такое было, я помню постоянные разговоры об этом, но, хоть убей, сам вспомнить не могу. Мы тогда много наркоты жрали.
Многое изменилось с тех пор. По крайней мере, у Эма. Но и ты, Ройс, сильно изменился. Ты затронул эту тему в песне «Lighters». Во многих аспектах ты стал намного сдержаннее, чем был в девяностых.
Ройс: Мне необходимо было дорасти до Эма, прежде чем даже думать о том, что он не прочь снова тусоваться со мной. Он меня обогнал в духовном развитии. Думаю, из-за этого нам тогда и пришлось разорвать сотрудничество. Он начал взрослеть, а я нет. Я убеждён, что человек делает все свои ошибки на третьем десятке лет. Но, когда тебе исполняется 30, наступает другой этап в жизни, более плавный и спокойный, потому что к этому времени ты наступил на все грабли, на которые только можно было наступить. Это касается всего меня: будь то мои рифмы, или то, что происходит за пределами студии.
Эм, как думаешь, твой трезвый образ жизни помог восстановить общение?
Эминем: Все события, которые происходили со мной на протяжении моей карьеры, так или иначе, учили меня чему-то. Я потихоньку взрослел, но именно трезвость больше всего повлияла на этот процесс, когда наркотический туман в моей голове рассеялся. За последние три года, наверное, произошло самое главное. В моей голове начали появляться мысли, что пора бы уже быть мужиком, пора быть отцом, пора заниматься тем, чем занимаются взрослые люди и перестать творить всякую хуйню. Пришлось во многом разобраться, прежде чем позвонить ему и сказать, что всё это пиздец как тупо.
А в чём, собственно, заключалась причина ссоры?
Эминем: Не хочу даже вспоминать. Бессмысленно говорить об этом. Главное, что мы всё уладили.
И то верно. Всё-таки, как вы помирились?
Эминем: Это всё Пруф. Он заставил и меня, и остальных ребят из D12, понять, что весь этот биф – глупость. Мы сами уже всё прекрасно понимали, когда дело дошло до абсурда, и Пруфа с Ройсом отправили в обезьянник за то, что они друг перед другом пистолетами размахивали. Там они и замяли эту катавасию. Помню, как Пруф пришёл и сказал, что бифа больше нет. А потом Ройс поехал в тур с D12.
Ройс: Не, сначала я с Пруфом поехал, а потом с D12.
Эминем: Ну, я вообще, то время плохо помню.
Ройс: Ты мог просто и не знать об этом.
Эминем: Нет, я имею в виду весь тот период времени целиком. Всё просто внезапно затихло. Я только помню, как все говорили, что бифа больше нет.
Перед тем как снова заняться музыкой, вы, вероятно, только общались?
Эминем: Да. Для начала нужно было как-то устаканить всё, и мы просто висели вместе.
Ройс: Сначала было немного странно. Мы оба вели себя скованно, каждый раз, когда находились рядом друг с другом. А потом всё вернулось на круги своя, мы стали так же шутить, как и в прежние времена. Да всё было, как в прежние времена.
Эминем: Ага. Всё возобновилось с того момента, на котором когда-то и закончилось.
Как зародилась идея выпустить EP? Во время работы над альбомом Slaughterhouse?
Ройс: Хороший вопрос. Кажется, всё началось с того, что мы работали над песней для моего альбома, и получили кучу удовольствия от этого. К тому моменту, мы уже проводили достаточно времени вместе. Эм гастролировал и я ездил вместе с ним. Иногда Mr. Porter включал свои биты, и если нам нравилось, мы шли в студию и валяли дурака. Мы тогда даже и не думали об отдельном проекте, потому что, в первую очередь, нужно было закончить работу над пластинкой Slaughterhouse. Но однажды мы осознали, что песен у нас получилось очень много.
Эминем: У нас не было никакого плана. Мы всего лишь отрывались в студии, и в какой-то момент результатов этого веселья стало огромное количество. И мы такие: «Похуй, продолжаем».
А как вы работаете? Как вообще это всё выглядит?
Эминем: Спонтанно. Он может выбрать бит, зачитать под него. Потом я это слышу, и тоже могу что-нибудь зачитать. Или наоборот. Мы можем по очереди писать тексты. Например, он заканчивает какой-то рифмой, а я думаю, как бы мог продолжить и обыграть сказанное им. Это самое крутое из всего процесса создания песни. У нас у обоих есть, не знаю, «химия» какая-то. Я знаю, что он сможет продолжить текст с любого момента, на котором я остановлюсь, и выдать что-нибудь классное. Мы не боимся предлагать друг другу идеи, так же как и не боимся отвергать их. Если кого-то из нас что-то не устраивает, мы просто продолжаем искать другие варианты. Время не имеет значения, мы сами не имеем значения. Здесь всё упирается в обычное удовольствие.
Ройс: Ещё мы не паримся над «имиджем» песен.
Эминем. Да. Мы не пытаемся делать хиты. Мы тупо читаем рэп и ловим кайф от этого.
Когда вы записали все песни?
Эминем: Вчера.
Ройс: Вот, только перед твоим приходом всё закончили. (Смеётся)
Ого! Вполне неплохо для такого короткого промежутка времени. (Смеётся)
Эминем: Я, кстати, даже и не помню, когда мы начали записываться.
Ройс: Мы как-то через раз этим занимались. Были у нас и перерывы.
Эминем: Ага. Мы прерывались, если мне надо было где-то выступать, или Ройсу нужно было уехать из города. Ну, или, например, когда 50 cent приезжал, я работал с ним. Ещё D12…
Ройс: Nicki, T.I…
Эминем: Я записывал совместки. В основном, принимал участие там, где мне было интересно и ненапряжно. Я не волновался по поводу того, что надо срочно выпускать EP. Но, когда мы окончательно уселись в студии вдвоём, то смогли довести проект до ума.
А работать над полноценным альбомом гораздо сложнее?
Ройс: Ещё бы.
Эминем: Разумеется сложнее. Альбом должен быть более разнообразным. Не скажу, что на нашем EP мы не пытались угодить слушателю, но, всё-таки, мы делали его для себя. Хотя, там есть «Lighters» с участием Бруно. Мы решили, что будет круто, если и среднестатистический фанат найдёт там что-нибудь для себя, а заодно и ознакомится с тем, что нам самим по кайфу. А, когда работаешь над альбомом – разнообразие материала должно быть намного шире. Ты делаешь одну песню, а потом думаешь: «Хорошо. У меня есть такая-то песня. Теперь надо бы записать песню иного плана». Нужно раскрывать разные направления.
В общем, нужно соблюдать баланс.
Эминем: Именно. А здесь мы делали всё по приколу.
Ройс, я должен спросить тебя: В 1998 году ты несомненно был хорошим рэпером, но за последние 18 месяцев ты превратился просто в необычайно хорошего рэпера. Что произошло?
Ройс: На моё развитие повлияло вступление в группу. Это заставило меня поднять планку. Когда ты находишься в окружении Эма, Джо, Крукида и Джоэлла, то понимаешь, что не так уж ты и хорош как думал раньше. Вот, что произошло. Я вдохновился тем, что вокруг меня. Мне очень сильно помог «Recovery». Очень сильно помог Вэйн. Я получил своё вдохновение благодаря людям, которые вернули в рэп тренд уделять больше внимания лирической составляющей.
Кстати, о лирической составляющей. Эм, ты недавно говорил об Odd Future с MTV. Знаешь, эти парни обожают «Relapse». Это чуть ли не самый их любимый альбом.
Эминем: Круто. Значит, они не сломают диск пополам, как тёлка в The Reunion.
Именно. И они довольно много говорят об этом, и складывается впечатление, что публика пересмотрела свои взгляды на этот альбом. Забавно.
Эминем: Ирония в том, что кому-то он, всё-таки, да понравился? (Смеётся)
Нет, дело не в том, что нескольким людям он понравился! (Смеётся) Дело в том, что ты очень сильно критикуешь этот альбом.
Эминем: Слушай, я не ненавижу «Relapse». Ни капельки. Но есть у меня такой пунктик, что предыдущие свои альбомы я всегда за что-то критикую. Особенно это касается «Relapse». На нём я полностью закопал себя в образе серийного убийцы. Но это было необходимо, чтобы в итоге прийти к «Recovery». На «Relapse» я заново учился читать рэп, в то время я разбирался в себе, и пытался понять, каким я должен быть на самом деле.
Кстати, поздравляю тебя с успехом «Recovery»! Когда мы с тобой виделись в 2009 году, альбом всё ещё носил название «Relapse 2»
Ройс: А он тогда шутил?
Эминем: Да, я пошутил пару раз.
Ройс: Серьёзно?
Эминем: Ну да, я шутил.
Ройс: В 2009?
Вообще-то, ты был довольно-таки серьёзным. (Смеётся)
Ройс: Да он в то время пиздец каким напыщенным был! (Смеётся)
Ну, сейчас-то ты себя пораскованнее чувствуешь, Эм?
Эминем: Я чувствую, что мне срочно надо пойти поссать. (Смеётся)
Мы можем сделать перерыв, если хочешь.
Эминем: О, да. [Встаёт, идёт в ванную и закрывает дверь]
[Ройсу] Извини, я понимаю, как такие интервью могут изматывать.
Эминем [прямо из ванной]: Что может быть лучше, чем поговорить о нас самих? Я ничего не могу придумать! А ты, Ройс?
Ройс: Не, не могу. По-моему, и так всё супер.
