Конвей пришел на шоу The Breakfast Club поговорить о своем новом альбоме, отношениях с Эминемом, Джей-Зи и Канье, психическом здоровье и многом другом.
«God Don’t Make Mistakes», выпущенный лейблом Shady Records 25 февраля, знаменует собой конец эры Conway the Machine. С этим альбомом он выполняет свои контрактные обязательства перед лейблом и становится свободным агентом. Сейчас самое подходящее время поразмышлять о своих отношениях с Шейди, и у Конвея есть только уважения к людям с лейбла. Он хорошо помнит, каково это — подписаться на Шейди:
«Я был в восторге. Я был в Майами. У нас были подписанные Уэстом документы, но объявление появилось только через пару месяцев. Это не доходило до меня, пока не было сделано объявление, пока Маршалл не выложил это на своей странице. Не буду врать, я пустил маленькую слезинку успеха, потому что там, откуда мы родом, мы как будто сделали невозможное».
Конвей признает, что его отношения с Эминемом строятся на бизнесе; он никогда не общался с ним так, как с Джей-Зи или Канье. Но Shady Records был правильным лейблом, на который стоило пойти, считает участник Гризельды:
«Это было больше похоже на бизнес, и это было справедливо. Так начались наши отношения. На самом деле у нас нет крепких отношений. Мы пару раз разговаривали по телефону, и я пару раз зависал с ним на Коачелле и тому подобном. Между нами все отлично. Он позвонил мне, сказал, что мой альбом — классика, и ему понравилось то, что я делаю. Я не могу сказать ничего плохого о брате. Он поддерживал меня, он дал мне эту возможность, эту платформу».
Итак, если не было сильной личной связи, что привело их к Шейди, что заставило Гризельду выбрать Шейди вместо Roc Nation? Это была история Фифти, которая показала, что Шейди может рисковать, если они верят в артиста:
«Я думал о двигателе, который хотел бы иметь за спиной. Я думал о своей истории, истории Уэста и обо всем, через что мы прошли. Конечно, нас всегда вдохновлял «Get Rich or Die Tryin», то, что он сделал с Фифти. Я смотрю на это так: мы знаем, что он имел дело с кем-то вроде Фифти, с кем-то, кого подстрелили, и это рискованная музыка. У Фифти все было риском и азартной игрой. Я не знаю этого наверняка, но он был занесен в черный список индустрии. Рисково было подписать с ним контракт и инвестировать в него. Так что я думал об этом, я будут с Эмом, я буду с Дре, с их поддержкой… На такое решаются быстро. Я знаю, через что проходила Slaughterhouse, они не выпускали музыку; я знаю, что [Джо] Бадден ушел. Так что я такой: «Эй, там никого нет». Потому что в то время Roc Nation тоже хотела нас. Но по какой-то причине мы просто решили: «К черту это, давай пойдем туда. Давайте заключим сделку с ними».
Оглядываясь назад, Конвею кажется, что он мог бы вообще обойтись без какого-либо контракта и добиться своего успеха самостоятельно. Но все же это сотрудничество с Шейди — глава в его истории, которой он гордится:
«Я должен учиться, я извлек урок из этого. Эминем для меня один из моих любимых рэперов всех времен, он любимый рэпер моего сына. Это какая-то херня из списка желаний. Я записывал с ними песни. Я мог бы сказать, что работал с Эминемом, и я являюсь частью этой главы. У меня есть глава в этой книге. Но я хотел бы просто остаться и сделать это самостоятельно, как я делал раньше. Без необходимости быть привязанным к какой-либо бумажной волоките. Не говоря ни о ком ничего плохого, но оглядываясь назад, я думаю: черт возьми, я сделал много из этого сам. Все отношения, которые я строил, я строил сам, будучи настоящим ниггером на хасле».
Слушайте «God Don’t Make Mistakes» Conway the Machine на Спотифае:
