Хотели старого Эма? Держите! В честь 20-летнего юбилея альбома «Infinite» Маршалл выпустил короткий документальный фильм «Partners In Rhyme», а мы его перевели.
Документальный фильм длится всего девять минут и содержит кадры из старых видеоматериалов Мистера Мэтерса, выступлений на опен-майках в Детройте, а также процесс записи в студии Bass Brothers.
Marshall: Запись Infinite… Мне было лет 20, когда я начал очень часто посещать опен-майки. Один из них назывался The Hip Hop Shop, и он был, наверно, самым нашумевшим конкурсом, особенно в то время в Детройте. И… я начал посещать эти опен-майки и просто пытался сделать себе имя, делать себе имя, посещать их и разорвать всех нахрен. Быть единственным белым пареньком там… знаешь, вот в чем было дело, «белый парень» и все в этом роде, да еще пытается ответить им. А в то время, когда я участвовал в таких конкурсах, я отправлялся в студию, и чтобы записать материал, я платил из собственного кармана, чтобы записаться и выпустить свою же кассету. Это была запись на кассете, называлась она Backstabber, а на обратной стороне была Biterophobia. Я сделал эти записи там же, они слышали, как я читаю, слышали, как я записываю эти песни, и продюсер, с которым я тогда работал, Manix, сочинил биты, и это тоже они услышали, и им понравилось. Так что, хотя эту запись выпустил я сам, сам сделал это и сам же вернулся в студию, а они услышали меня впоследствии, понимаешь, с этими всеми изменениями в моей жизни, развитиями, став взрослее и мудрее, уже поняв, каким я хочу стать, они снова были заинтересованы во мне. Я думаю, это был как раз момент, когда они поняли, что если мы выпустим другую кассету, может диск или винил, дадим ди-джеям играть их в клубах и так далее, в то же время продавать их, тогда мы чего-то да и добьемся. Но снова все провалилось, и альбом снова… [показывает] провалился.
Marky: Тогда были нелегкие времена, мы не могли найти магазины, где бы можно было продать запись, даже документы, по которым я бы мог раздать их. Сложная ситуация, но я не собирался сдаваться.
Marshall: В основном, остатки CD, остатки кассет, которые не были распроданы, мы отправляли во всевозможные места, куда только можно было, в другие города, только для того, чтобы навести шуму, мы пытались придумать что-нибудь, надеясь, что кто-то нас услышит. Но потом, в тот момент, все начало разваливаться, потому что никто, никто не слушал.
Jeff: Я помню как ты [Marky] и Эм в нашей студии, ты такой говоришь: «я выложился по полной, это лучшее, что я когда-либо сделал, если это не сработало, тогда пошло все нахрен».
Marshall: Я сказал… Если это лучшее, что я мог сделать, и это не сработало, что я могу поделать…
Jeff: Если это не сработало, значит ничего не произойдет.
Marky: Ну а затем, в студии, и десять лет спустя… Господи, такое ощущение, что над моей головой пенис. Десять лет спустя, мы работаем, работаем, работаем, пытаемся добиться успеха, вопреки всему, потому что есть парочка вещей, которые не позволяют нам сделать это. Во-первых, я теперь [показывает лысину] , а во-вторых, если бы могли все сказать…
Jeff: Первое, о чем ты говорил, это два еврея-продюсера в хип-хопе, что вообще не слыхано. Но на самом деле, причиной всему была неуверенность в том, что мы сможем сделать хип-хоп альбом.
Marshall: Я прошел через, не знаю, кучу всего — изменений в стиле, полного дерьма в моей жизни, радикальных изменений, и манера моего чтения рэпа стала более… враждебной, понимаешь, типо «пошли все нахрен». Поэтому я стал сочинять песни о передозировке наркотиками, к черту эту жизнь, все в этом роде, и они услышали меня, совсем по-иному, абсолютно все начали слушать меня. Все, что со мной происходило, я читал об этом… не знаю… словно если я перестану, если я перестану посылать все нахрен, о чем я говорю, люди тоже пошлют меня, это как обратный эффект. Типо «Да пошли вы все, мне похрен, нравлюсь я вам или нет — оо, теперь ты нам нравишься!»
