Пока Eminem «взял небольшую паузу» и свёл свою новостную активность к минимуму, наверное, кропотливо работая над новыми супер-треками для своего девятого студийного альбома, мы решили активизировать наш проект #SR15 и продолжить публикацию материалов из нашего архива времён начала творческой деятельности Слима Шейди.
Предлагаем почитать интервью Eminem’а, которое новоиспечённый рэпер дал журналу SPIN в мае 1999-го года. Автор Чарльз Аарон. Перевод Натальи Шкрум эксклюзивно для Eminem.Pro
Шоколадный внутри, журнал SPIN, май 1999
Самый многообещающий хип-хоп новичок этого года — забавный, озлобленный паренек из Детройта, живущий в гетто на государственное пособие по безработице. Ой, и к тому же, он белый.
Дайте этому парню стойку для журналов, потому что у него много проблем. (Игра слов — в английском слова «издание журнала» и «проблема» пишутся одинаково). Начнем с цвета его кожи (он обычный белый парнишка, у которого украли деньги на обед, и он этого никогда не забывал), наркотиков (он хорошо знаком с грибами, травкой и т.п.) и женщин (он преподносит свою мать, как любительницу наркотиков с маленькой грудью, мечтает об убийстве матери своей дочери и советует мужу отрезать голову своей неверной жене). Для двадцатитрехлетнего парня Маршалла Мэтерса, известного так же как Эминем или Слим Шейди, чей дебютный альбом от большого лэйбла (The Slim Shady LP) стал поп-хитом 1999 (появившись в чарте Billboard 200 на 2 месте, с количеством продаж превышающем 280 тыс. на первой неделе), жизнь — с*ка, которая должна умереть, сейчас же! Он настолько зол, что его «танцевальная» песня содержит строчку о самоубийстве Курта Кобейна. Альбом не только вопиюще высмеивает каждое опасение родителя по отношению к своему ребенку, но и бросает вызов всем простым ответам на вопрос, почему низкорослый парень так взбешен. Полностью высмеивая каждого, кто старается окрестить его музыку как позитивную или негативную.
Меньше года назад Эминем был малоизвестным, ужасно талантливым эмси из Детройта, с одним самостоятельно выпущенным альбомом и EP. Сейчас, после подписания контракта с Dr.Dre (вскоре он появится на его пластинке «Chronic 2000»), он частенько благодарит со сцены директора звукозаписывающей компании «Interscope» Джимми Йовина. С начала 1999 MTV без конца крутит клип на его нашумевший сингл «My Name Is», в котором он пародирует Мэрлина Мэнсона и Билла Клинтона, а также рекламу, в которой Мисси Элиот и Dr.Dre поддерживают рэпера (Interscope также купил эфирное время для клипа во время субботнего шоу Говарда Стэрна на канале CBS). Его песни крутят на хип-хоп радиостанциях, что случается необычайно редко для белых артистов, и он даже записывает песню для нового альбома Limp Bizkit. Все эти годы он боролся за свое право быть в индустрии, несмотря на цвет кожи, и, наконец-то, его старания окупились.
SPIN: Когда послушаешь твой альбом, то создается впечатление, что у тебя было ужасное детство. Каким оно было на самом деле?
Eminem: Я родился в Канзасе, и мой отец ушел из семьи, когда мне было пять или шесть месяцев. Когда мне было пять лет, мы переехали в неблагополучный район Детройта. Меня частенько били, так что мы переехали обратно в Канзас, потом обратно в Детройт, когда мне было одиннадцать. Моя мама одна с трудом растила меня, но когда она родила мне братика, и мы снова переехали в Мичиган, там мы жили, где могли, с моей бабушкой или с любыми членами семьи, которые могли нас приютить. Я знаю, мама старалась изо всех сил, но я мотался с места на место, и мне казалось, что мы переезжаем каждые два-три месяца. Я сменил школ шесть за год. Мы жили на пособие по безработице, моя мама никогда не работала. Я не пытаюсь рассказать какую-то душещипательную историю, типа, «Ой, я был нищим всю мою жизнь», но люди, которые знают меня, знают, что это правда. Бывали времена, когда моим друзьям приходилось покупать мне чертовы туфли! Я был бедным белым отрепьем, никаких блесток и гламура. Но мне нечего стыдиться.
SPIN: По соседству с тобой жили в основном афроамериканцы?
Eminem: Да, рядом с восьмой милей в Детройте, которая разделяет окраины и центр города. Почти все черные живут по одну сторону, и почти все белые — по другую, но все семьи по соседству были с низким уровнем дохода. Мы жили на стороне черных. По большей части, все было нормально, но иногда меня могли побить, если я оказывался в каком-то месте по соседству, и ребята не знали меня. Однажды на меня набросились человек шесть, ни с того, ни с сего. Еще в меня стреляли, и, в конце концов, я убежал так быстро, что остался без обуви, я плакал. Мне было пятнадцать, и я не знал, как справляться с таким дерьмом.
SPIN: Большинство твоих друзей были черными?
Eminem: Когда ты маленький, то ты не видишь цвета кожи, тот факт, что мои друзья были черными никогда не приходил мне в голову. Это стало проблемой, когда я был подростком и начал пытаться читать рэп. Тогда я заметил, что многие поддерживали меня, но каждый раз кто-нибудь говорил им: «Зачем вы защищаете этого белого парнишку?»
SPIN: Когда ты впервые увлекся хип-хопом?
Eminem: Первым, что я услышал из хип-хопа, была песня «Reckless» из саундтрека к фильму «Брейк-данс», мой двоюродный брат поставил мне эту запись, когда мне было лет девять. Я ходил в школу смешанного типа, когда учился в пятом классе, где было много азиатов и черных ребят, и всем нравился брейк-данс. У них всегда были последние кассеты с the Fat Boys, L.L. Cool J’s Radio и я думал, что это было одни из лучших записей, которые я когда-либо слышал.
SPIN: Что пришло тебе в голову, когда ты впервые услышал the Beastie Boys?
Eminem: Это было тем, что привлекло меня. Я подумал: «Это фигня очень крутая!». И тогда я решил, что хочу читать рэп. Я тусовался в уголке, где ребята, бывало, рифмовали, и, когда, я старался попасть в их компанию, меня оскорбляли. Возникла небольшая проблема из-за цвета кожи, и, когда я стал старше, настолько, что мог уже ходить по клубам, все пошло еще хуже. Я был еще не настолько крут, но я знал, что могу рифмовать, поэтому брал микрофон и читал, и несколько раз меня выгоняли со сцены с криками неодобрения.
SPIN: Твой сингл («My Name Is») играет на радио Modern Rock и Urban. Тебя удивляет, насколько быстро люди принимают тебя?
Eminem: Дело в том, что я не коммерческий рэпер. Все мои продажи и мой стиль, все это проходит через андеграунд, если его верхушке нравятся моя музыка, то я поднимусь. Например, вы очень редко услышите песню Wu-Tang по радио, но он поднялся из андеграунда, с помощью сарафанного радио.
SPIN: Тот факт, что ты белый, повлиял на то каким рэпером, ты себя видишь?
Eminem: По началу, на большинстве шоу, основная масса зрителей были черными, и люди говорили: «А ты крут для белого», и я считал это комплиментом. Потом, когда я стал старше, я начал думать: «Это что еще должно значить?». Никто не просит о своем рождении, никто не выбирает с каким цветом кожи ему родиться, и будут ли они толстыми, тощими и тому подобное. Мне приходилось потрудиться, прежде чем люди увидели во мне что-то большее, чем цвет моей кожи, многие ублюдки сидели со скрещенными на груди руками и спрашивали «Ладно, что это?». Но время шло, и меня начали уважать. Лучшее, что обо мне когда-либо говорили, сказал парень в Детройте, после ночи открытого микрофона лет пять назад. Он сказал: «Мне похрену, если он зеленый или оранжевый. Этот парень крут!». Никто не может диктовать мне какую музыку слушать или как одеваться, как себя вести, и как говорить. Если люди хотят шутить на этот счет, то пусть идут куда подальше. Я действительно прожил то, о чем говорю. Поэтому, когда люди слышат трек Эминема, они с самого начала знают, что это не какое не притворство.
SPIN: Тебе когда-нибудь хотелось все взять и бросить?
Eminem: Года три или четыре назад, после того как родилась моя дочь (Хэйли Джейд Скотт). Я жил в доме на седьмой миле, и маленькие дети, пробегая по улице, кричали: «Посмотрите на белую малышку!». И все время слышалось: «Белые то, и белые се». Мы сидели на нашем крыльце, и если совсем притихнуть, то можно было услышать: «Бла,бла, белые,бла,бла,белые». Потом я поймал какого-то чувака, который пытался вломиться в мой дом уже пятый раз, и тогда я сказал: «В жопу все это, это того не стоит. Я сваливаю отсюда». В тот день мне хотелось бросить рэп и переехать в дом на окраине. Я спорил со своей девушкой, говоря: «Ты что не видишь, что нам здесь не рады?». Мне пришлось измениться. Я перестал писать на месяцев пять или шесть, и я был на грани того, чтобы все бросить. Но я просто не мог. Я, несмотря ни на что, ходил в клубы и терпел оскорбления. А потом приходил домой и пробивал кулаком стену. Если вы послушаете пластинку Slim Shady, то услышите это чувство неудовлетворенности.
SPIN: Ты мог понять, почему чернокожим так не нравится идея того, что какой-то белый паренек пытается стать рэпером?
Eminem: Ага, я мог понять откуда идет столько негодования. Но это все те же причины, по которым происходили все конфликты между белыми и чернокожими до этого. Я не могу особо сказать что-то на этот счет, потому что меня там не было. Я не думаю, что тот факт, что я родился со своим цветом кожи, делает меня хуже, чем другие.
SPIN: Тебе когда-нибудь хотелось быть чернокожим?
Eminem: Был какой-то период когда я думал: «Черт, только если б я родился чернокожим, мне бы не пришлось испытывать столько трудностей». Но я не невежа, я знаю, через что чернокожим приходится пройти, чтобы получить самую обычную работу в обществе. Музыка, в основном, должна быть для всех. Люди могут слушать, что захотят и что-то вынести из этого. Как по мне, так рэп — лучшая музыка и точка. Если вы послушаете мою магнитолу в машине, то всегда найдете хип-хоп запись, это все, что я покупаю, это все, чем я живу, это все, что я слушаю, и все, что я люблю.
SPIN: Что ты думаешь о других белых фанатах рэпа?
Eminem: Скажем, живет себе белый парень в хорошем доме, ходит в школу для белых, и все в жизни достается ему на блюдечке с голубой каемочкой. Если он покупает рэп запись, для меня это немыслимо, потому что это говорит о том, что он живет в мире фантазий о бунтарской жизни. Ему хочется быть жестким, ему хочется ударить пару ублюдков просто за то, что в мире все так запутано; он не знает против чего ему бунтовать. Таких детей просто очаровывает культура рэпа. Они слышат песни про то, как трудно кому-то живется, и им хочется понять каково это. Но то же самое относится и к чернокожим детям из пригорода, которым угождали всю их жизнь. Для них Tupac — это тоже фантазия.
SPIN: Должны ли белые детишки из пригорода, которые не знают, как действительно живут чернокожие «из первых уст», отождествлять себя с хип-хопом?
Eminem: Ну, без разницы, если белый ребенок испытывает на себе все то дерьмо, через которое мне пришлось пройти или не испытал никаких трудностей в жизни вообще, если им нравится музыка, кто может диктовать, что они должны слушать? Скажем, мне 16 лет, я белый, стою перед зеркалом и подпеваю песням каждый день, как будто я Krayzie Bone. Кто может мне сказать, что только потому, что у меня определенный цвет кожи, я не могу этого делать? Или, если у меня есть право покупать его музыку и помогать ему разбогатеть, кто сказал, что у меня нет права читать рэп?
SPIN:Думаешь культура хип-хопа сможет приоткрыть им глаза?
Eminem: Даже не знаю. Иногда мне кажется, что рэп — ключ к тому, чтобы остановить расизм. Ну, во всяком случае, если что-то и сможет уменьшить расизм, то это будет рэп. Мне бы хотелось, чтобы хоть на один день можно было пройти по окрестностям и увидеть азиата, сидящего на своем крыльце, потом посмотреть на противоположную сторону улицы и увидеть чернокожего и белого, сидящих у себя на верандах, а потом мексиканца, который просто проходит мимо. Если бы нам удалось действительно принять разные культуры, то на расизм всем было бы наплевать, но я не думаю, что мы увидим это за время нашей с тобой жизни.
SPIN: Как думаешь, что произойдет, если твой альбом взорвет все чарты и станет огромным хитом?
Eminem: Мне кажется, что мне все также придется терпеть все эти расовые предрассудки, но это только сделает мой второй альбом лучше, ведь у меня появятся новые темы для песен.
